Неточные совпадения
Этот день наступил в субботу, в начале зимы; было морозно и ветрено,
с крыш сыпался снег. Все из дома
вышли на двор, дед и бабушка
с тремя внучатами еще раньше уехали на
кладбище служить панихиду; меня оставили дома в наказание за какие-то грехи.
Прежде чем кто-нибудь мог решить, что может значить появление Препотенского
с такою ношей, учитель прошел
с нею величественным шагом мимо крыльца, на котором стоял Туберозов, показал ему язык и
вышел через
кладбище на улицу.
Он мыкает их по горам, по задворкам, по виноградникам, по
кладбищам, врет им
с невероятной дерзостью, забежит на минуту в чей-нибудь двор, наскоро разобьет в мелкие куски обломок старого печного горшка и потом, «как слонов», уговаривает ошалевших путешественников купить по случаю эти черепки — остаток древней греческой вазы, которая была сделана еще до рождества Христова… или сует им в нос обыкновенный овальный и тонкий голыш
с провернутой вверху дыркой, из тех, что рыбаки употребляют как грузило для сетей, и уверяет, что ни один греческий моряк не
выйдет в море без такого талисмана, освященного у раки Николая Угодника и спасающего от бури.
Мольер.
С чего ты взял, что я тебя люблю? Ты болтун. Меня никто не любит. Меня раздражают, за мной гоняются! И
вышло распоряжение архиепископа не хоронить меня на
кладбище. Стало быть, все будут в ограде, а я околею за оградой. Так знайте, что я не нуждаюсь в их
кладбище, плюю на это! Всю жизнь вы меня травите, вы все враги мне.
Он видел, как все, начиная
с детских, неясных грез его, все мысли и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал в книгах, все, об чем уже и забыл давно, все одушевлялось, все складывалось, воплощалось, вставало перед ним в колоссальных формах и образах, ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались и разрушались в глазах его целые города, как целые
кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили, рождались и отживали в глазах его целые племена и народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась почти в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом мире и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его и преследует его вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается в пыль и прах, без воскресения, на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Дорушка была кухаркина дочка. Пока она была маленькой, то жила за кухней в комнатке матери и
с утра до ночи играла тряпичными куколками. А то
выходила на двор погулять, порезвиться
с дворовыми ребятами. На дворе ни деревца, ни садика, одни помойки да конюшня. А тут вдруг и лес, поле в Дуниных рассказах, и
кладбище. Занятно!
Спальня была угловая комната в четыре окна. Два из них
выходили на палисадник. Дом — деревянный, новый,
с крылечком — стоял на спуске в котловину,
с тихой улицей по дороге к
кладбищу.
Красивым его лицо нельзя было назвать, но я редко видал более характерную голову
с такой своеобразной, живой физиономией,
с острыми и блестящими глазами,
с очертаниями насмешливого рта,
с этим лбом и седеющей шевелюрой. Скульптор Забелло сумел схватить посадку головы и всю фигуру со сложенными на груди руками в статуе, находящейся на
кладбище в Ницце, только, как это
вышло и на памятнике Пушкина в Москве, Герцен кажется выше ростом. Он был немного ниже среднего роста, не тучной, но плотной фигуры.
— А иди всё прямо и прямо по этой аллее, пока в тупик не упрешься, а там сейчас бери влево и иди, покеда всё
кладбище пройдешь, до самой калитки. Там калитка будет… Отопри и ступай
с богом. Гляди, в ров не упади. А там за
кладбищем иди всё полем, полем, полем, пока не
выйдешь на казенную дорогу.
Екатерина Петровна
вышла почти последняя и медленно,
с опущенными долу глазами, прошла на
кладбище, куда следом за ней направился священник
с диаконом, несколько монашенок и кое-кто из богомольцев.
Доложили ее сиятельству, и по ее приказанию, несмотря на то что, как говорили крестьяне, «колдунья» не сподобилась христианской кончины, ее похоронили после отпевания в церкви на сельском
кладбище и даже поставили большой дубовый крест. Батюшка, отец Семен, как говорили в народе, имел перед погребением Соломониды долгий разговор
с «ее сиятельством» и
вышел от ее красный, как из бани. Кота зарыли в огороде.